Медвежонок крепко спит,
Зайчик солнечный сидит,
Рядом с ним на стенке той,
Весь он светится душой!
Мишка вдруг глаза открыл,
Радость он свою не скрыл:
- Здравствуй, зайчик - озорник,
Я твой друг и ученик!
Слушать я тебя готов,
Нам не нужно лишних слов!
Зайчик солнечный расцвёл,
Прыгнул тут же он на стол:
- Ты, дружок, скорей вставай,
Вмиг кроватку застилай!
Медвежонок на пол слез,
С головой в работу влез,
Застелил без слов кровать,
Взбил подушки, положил,
Труд зайчонок оценил:
- Ты, Мишутка, молодец,
В той работе не птенец,
А сейчас умыться, друг,
Тоже здесь не нужно слуг!
Сам себе ты господин,
С делом справишься один!
К рукомойнику медведь,
Стал натружено сопеть,
Лапы мыл он и кряхтел,
Счастлив был от этих дел!
Зайчик прыгнул на скамью,
Вновь завёл он речь свою:
- А теперь за стол, дружок,
Видишь, стынет пирожок!
Медвежонок сел за стол,
Взгляд на друга перевёл,
Пирожок он разделил,
Другу с радостью вручил!
Радость зайчик не скрывал,
Медвежонку он сказал:
- Поедим, дружок, и в путь,
В играх нам уж не заснуть!
Там, в лесочке, благодать,
Время самое играть!
Прыгнул зайчик за порог,
Медвежонок тоже, скок!
Солнце светит в небесах,
У Мишутки свет в глазах,
Много зайчиков вокруг,
А средь них есть верный друг!

Конец

Автор: Виктор Шамонин-Версенев
Читает: Александр Водяной

https://yadi.sk/d/NV1YyYy5wGfYeQ

Видеоклип МЕДВЕЖОНОК И СОЛНЕЧНЫЙ ЗАЙЧИК смотреть, слушать, скачать:

https://yadi.sk/i/EBKjKgPIWy2klg

Дятел жил себе и жил,
Он детей троих растил,
На сосёнке то дупло,
Им всем вместе хорошо!
Вдруг, крутнулось время вспять,
Стал детей он восхвалять!
Дятел хвалит их весь день,
Бред нести ему не лень:
- У меня детишки клад,
Каждый день я детям рад,
Все они умом слывут,
Нет средь птиц умнее тут!
Да и средь зверят умней,
Для хвалы не хватит дней!
Как-то вдруг к сосне лиса,
Смотрит вверх во все глаза,
Взглядом огненным искрит,
По сосне хвостом стучит.
Дятел свесил клювик вниз,
В речи он совсем не кис:
- Прекрати, лиса, стучать,
Ты мешаешь детям спать!
Да лиса пред ним юлит,
Дятлу лисонька кричит:
- Скоро дерево срублю,
Всех детей твоих сгублю!
Мне дрова нужны, дружок,
Запасусь я ими впрок,
Ибо двинут холода,
Для меня придёт беда!
Так что ты дупло покинь,
С глаз моих навеки сгинь!
Отвечает дятел ей:
- Нас, лиса, ты пожалей!
Мы не встали на крыло,
Тут тебе не повезло!
У лисы внутри кипит,
Дятлу вновь она кричит:
- Ты давай неси их вниз,
Ждёт их всех внизу сюрприз!
Научу их вмиг летать,
Что здесь думать и гадать!
Вдруг ворона сверху, прыг,
Перед дятлом кажет лик:
- Ты не верь лисе, дружок,
Ей наесться нужно впрок!
Так что думай и вникай,
Ей детей не доверяй!
Для лисы слова все – кость,
В той лисе вскипела злость:
« Что ж, ворона, погоди,
У тебя беда в пути!
Съем тебя, не подавлюсь,
Смерть уроком будет пусть»!
Скрылась лисонька в кустах,
Дятел спрятал тут же страх.
Он вороне лесть творил,
Он её благодарил!
Рано утром, поутру,
Та лиса лежит в бору,
Хвост совсем не шевелит,
Сквозь реснички вверх глядит,
А ворона тут как тут,
Из неё словечки прут:
- Вот наемся от души,
Все подходы хороши!
Да лиса ворону, хвать,
Ей словечки не искать:
- Съем тебя сейчас в присест,
Не поможет тебе лесть!
В помощь дятел не придёт,
Он опять в лесу орёт!
В той вороне страха нет,
Ей раскрыть бы свой секрет:
- Ты, лисичка, не права,
Это всё слова, слова!
Мать твоя, тебе скажу,
Словом здесь не погрешу,
Прежде, чем кого-то съесть,
Всем казала свою честь,
И молилась целый час,
Чтобы сытой быть не раз!
Ритуал ты сей, блюди,
Мать свою не подведи!
Вмиг лиса упала ниц,
Не считает в небе птиц,
На сосну ворона, прыг,
Кажет ей счастливый лик:
- Я живу уж триста лет,
Разве можно верить в бред?!
Говорю тебе в глаза,
Ох, чудачка ты, лиса!
Ваш никчёмный лисий род,
Это просто анекдот,
А теперь, лиса, прощай,
Вновь иди умом блистай!
Вслед ей лисонька глядит,
Уж сама себя винит:
- Что ж, ворона, ты права,
У меня не голова!
Видно, начала стареть,
Мне теперь не поумнеть!

Конец

Автор: Виктор Шамонин-Версенев
Читает: Александр Водяной

https://yadi.sk/d/JLux45_ySfM6oA

Яков Есепкин

ОПЕРЫ ПО ЧЕТВЕРГАМ

• «Ответы, которые ищет современный мир и не находит, следует искать хотя бы в первоисточниках. Эти ответы есть, но их нужно понять и найти. Прочтите либо перечтите «Траур по Клитемнестре», «Вакханок в серебре» Есепкина, здесь вся эсхатология.»
И. Москвин

I

Капителей ночной алавастр
Шелки ветхие нимф упьяняют,
Анфиладами вспоенных астр
Тени девичьи ль сны осеняют.

Над Петрополем ростры темны
И тисненья созвездные тлятся,
Виноградов каких взнесены
Грозди к сводам, чьи арки белятся.

Померанцы, Овидий, следи,
Их небесные выжгут кармины,
И прельются из палой тверди
На чела танцовщиц бальзамины.

II

Данаянок ли в залах скрывать,
Усыпили и сих ноябрины,
Данаиды начнут пировать,
Вакх прельет желтой мглой окарины.

Суе ж яхонты бросили нам
Во лафитники мертвые швеи,
Ныне Звезды покорны волнам,
Время странствиям пестовать веи.

Лейте, розы, в оцветье арму,
Одалисок наложницы спрячут –
Нощных встретят певцов по уму,
Сех звездами веретища плачут.

III

До сирени во сенях витых,
До пенатов и как дотянуться,
Хоть виждите отроков святых
О тенях, сколь всепоздно вернуться.

Ах, порфирный безумствует май,
Ах, цветницы, цветницы блистают,
Кто успенный, сирень вознимай,
На венки нам ея заплетают.

Столы эти лишь отроцев ждут,
Круг сидят в опомерти родные
И места их пустые блюдут,
И сирени каждят ледяные.

IV

Желтой патиной свеч увиют
Данаиды столы золотые,
И на рамена пурпур сольют
Дивы нам, аще были святые.

Нощно все мы альтанок белей
Наднебесной планиды юдольной,
Кто румянее вновь и милей
Иудиц во тщете божевольной.

Тени тусклые их обвились
Круг свечей и юродиво млеют,
Где божницы смугой истеклись
И присадные гипсы белеют.


V

Грасс не вспомнит, Версаль не почтит,
Хрисеида в алмазах нелепа,
Эльф ли темный за нами летит,
Ангел бездны со адского склепа.

Но легки огневые шелка,
Всё лиются бордосские вина,
И валькирий юдоль высока,
Станет дщерям хмельным кринолина.

Лишь картонные эти пиры
Фьезоланские нимфы оставят,
Лак стечет с золотой мишуры,
Аще Иды во хвое лукавят.

VI

А и яхонты наши темны,
Их серебром ли вить кровотечным,
И следят же всецарские сны
В назидание гоям неречным.

Лишь реклись – налетали чрез мглу
Светлячки и тиранили веи,
Тще вино подавать ко столу,
Пишут каддиши мертвые феи.

Се, от камор почезли ключи,
Ночь тускла и губители бьются
Леворукие, только молчи,
Пусть оне тем серебром овьются.

VII

Преведем золотыя каймы
Вдоль бордовых свечей и альковных,
Ель унижем серебром тесьмы,
Дискос вытисним в злать для церковных.

Се вино иль осадок, нести
К пировой кутии и хлебницы,
Аще горечью всех не спасти,
Вам и ветхая кровь, и сольницы.

Ах, винтажные эти пиры
И картоны, и в мелах эльфиры
Увиют нас канвой мишуры,
Где и кровь – то златые порфиры.

VIII

Ночи фавны лелеют Колон,
Хоть ослепшим пусть грезится млечность,
Пиру пир, возлетай, Аквилон,
Теням лилий мила червотечность.

Спят обручники благостным сном,
Яства стынут и блещутся вина,
Туне грезили мы об ином,
Где и пир – звездных лет сердцевина.

Слугам велено ль нощь охранять,
Пировые и ядные столы,
И вифанские мускусы внять,
Лилий червность цедя во фиолы.

IX

Всех и выбили нощных певцов,
Сумасшедшие Музы рыдают,
Ангелочки без тонких венцов
Царств Парфянских шелка соглядают.

Хорошо днесь каменам пустым
Бранденбургской ореховой рощи
Бить червницы и теням витым
Слать атрамент во сень Людогощи.

Веселитесь, Цилии, одно,
Те демоны влеклись не за вами,
Серебристое пейте ж вино,
Украшенное мертвыми львами.

• В 2019 году в разных странах мира впервые изданы книги запрещенного в СССР культового андеграундного русского писателя Якова ЕСЕПКИНА. Международные авторы – академические критики, литературоведы, слависты – ставят их в один ряд с выдающимися памятниками всемирной литературы. Электронную и печатную версии книги «Вакханки в серебре» вы можете приобрести в Интернете на платформе ЛитРес и у партнеров.
• Вниманию издательств, издателей, заинтересованных лиц – Есепкин (Мирс Артинин) открыт для сотрудничества. К изданию подготовлены книги «Сангины мертвых царевен», «Антикварные пировые Вифании», «Пурпур», «Эфемериды», «Сонник для Корделии». Контакт: mettropol@gmail.com

Что принцесса ты даже спора нет,
Но любви твоей мне не выпросить.
Знает ночь без сна, знает лунный свет,
Что мечту как вещь мне не выбросить.

И нельзя сердца запереть замком
Видно строг закон неизбежности,
Я тебя любить не могу тайком,
Чтоб дарить тебе чувство нежности.

За тобой готов хоть к вершинам скал
Хоть к чужим мирам к звёздной млечности...
Чтоб нам вместе быть я молил, искал,
Как тот миг украсть мне б у вечности?

А дракон внутри гложет сердце мне,
Это мучает боль отчаянья.
И зачем мне жить одному во тьме?
Ведь сведёт с ума плен молчания.

А душа моя в чешую вросла,
Но драконом стать мне отказано
Только ты одна от беды б спасла,
Мы с тобой судьбой крепко связаны.

День за днём бежит только мне больней
От любви уже не избавиться.
Почему же мне нет тебя родней?
Как же нам с тобой с этим справиться?

Где былое всё... унесут года,
Заметёт и снег - наше прошлое,
Вспоминай меня ты хоть иногда,
А принцесса ты всё ж хорошая!

Яков Есепкин

ПАРФЮМЕРНЫЕ ШКАТУЛКИ МЕНИН


• «После «Вакханок в серебре» Якова Есепкина (Мирса Артинина) более чем возможно и достойно (хотя бы в экзистенциальной плоскости) оглашать конец литературы.»
В. Никеев


I

Серебритесь еще, зеркала,
На камеях всечервных точитесь,
Нощь ли, смерть погостить забрела,
Хоть у шелка тлеенью учитесь.

Как узнать одиноких певцов,
Сотемнили их фурии ль туне,
А и сами теней и венцов
Мы не имем о чермном июне.

Ах, не плачьте, не плачьте в пустых
Теремах Береники и Эты,
Лишь отроцев и можно златых
Вить по тусклой черни силуэты.

II

Мед, суббота, вино разливай,
Шарм фиванских красавиц утешен,
Сколь маковый несут каравай,
Отъедимся и пьяных черешен.

Днесь ли Цинтии плакать, снегов
Теневую изнанку восковить,
Буде свечи тусклей жемчугов,
Грустно спящим блядям прекословить.

Мертв тезаурус Асии, Ит
Плач гасится зефирами серы,
И веселие бала следит
Мрачный Цахес в сувое портьеры.

III

Славен пир и велик отходной,
Персть ночная меловниц ворует,
Столы яств и юдоли земной
Кто вкушал, ныне звезды чарует.

Се емины златые от вей
Белоликих царевен уснувших,
Мы и сами альтанок мертвей,
Дней не помним и теней минувших.

Яко свечки затеплит август,
Как лилеи еще отемнятся,
Излием со всемраморных уст
Желть и хлеб, кои ангелям снятся.

IV

Звезды августа лишь дотлеют,
Пировые фаянсом уставят,
И на рамена пурпур сольют
Музы юношам, коих всеславят.

Хоть явимся в тлеенных венцах
Ко столам, где рапсоды испевны,
Чтобы помнили всё о певцах
Присноспящие юны-царевны.

Тускло станут муары алеть,
Парфюмерные вспенятся чаши,
И тогда мы начинем тлееть,
Диаменты и свечки не зряши.

V

Что витое серебро таит
Желтый Питер в холодных разводах,
Огнь Венеций уродливых Ит
Обвиет – исторгнемся на водах.

Лей во сеи фаянсы и злать,
Саломея, черничное брашно,
Время пиров ушло, исполать
Серебру, аще душам бесстрашно.

Всех равно по златым ободкам
Отыскали б, витийствуйте, Музы,
К палестинским лилейным цветкам
Проницая кровавые узы.

VI

Яда Моцарту с легким вином,
Прекословят ли вечности феи,
Спит волшебным Гортензия сном,
Лишь печально туманятся веи.

Спит Лаура в дешевой парче,
Аонидам сопутствует низость,
Мгле гореть на меловом плече,
Парки чаят лилейную близость.

Где цезийские мухи столы
Облепили и барышни злятся,
Где и Кармен мертвее юлы,
Се, печальницы зло веселятся.

VII

Цита, Цита, о хвое таись
И серебро темни, аще яды
С вишней сахарной паки, веись,
Будут ангели помнить коляды.

Я узнал хищный выблеск зениц,
Увивайся опять мишурою,
Хватит в мгле прикровенных темниц,
Назовешься там царской сестрою.

Только юны шелковый покров
Отиснят диаментом и мелой,
Воспорхнем со алмазных шаров
Надо перстью сией онемелой.


VIII

Персть червицей пустою лилей
Оточим, не гранаты ль земные
Днесь у Коры одесной спелей,
Чем кусты и деревья иные.

Всё томятся царевны и ждут
Вишн во мраморной крошке истлелой,
Ах, садовников мертвых блюдут,
Вакх тлеется над ягодой спелой.

В пировых сех и Дант не алкал,
Виждь – трапезники желтью совиты,
И за платиной течных зеркал
Тушь ведут по начиниям Иты.

IX

Молодые прелестницы вин
Соливают в амфоры лилейность,
Снов мулаток вифанский раввин
Бережется, зерцая келейность.

И смотри – те лилеи белы,
Чернь серебра тушуют закладки,
Мелы гасят червные столы,
А царевны шелковы и гладки.

Ветошь звездная с миро тлеет,
По кувшинам лишь черва биется,
Где над всякой из темных виньет
Одеона аурность и вьется.


• На площадке ЛитРес и у партнеров появилась в продаже книга-сенсация культового русского писателя-мистика Якова ЕСЕПКИНА «Вакханки в серебре». Ее автор обрел мировую известность после издания «Космополиса архаики», имеющего негласный статус последней великой русскоязычной книги. Сегодня Есепкин входит в число элитарных литераторов, претендующих на получение Нобелевской премии.

Владимир КОТИКОВ

Мы раньше не могли мечтать,
Собравшись в рейс круизный,
Что по путевке можно стать
Космическим туристом.

Для вас, фанаты авантюр!
Куда "пойти-податься"?
Берите смело этот тур -
Нет места лучше Марса.

Там классно! Красные пески,
И две луны впридачу,
В каналах щуки-караси,
И можно порыбачить.

Но коль бабла большого нет,
Вы скромный пролетарий,
Примите искренний совет -
Сходите в планетарий.

А на Земле дела "не айс",
Вдруг станет Хиросимой?
И человечеству на Марс
Лететь тогда всем миром.

Яков Есепкин

ЛОТОСЫ ЭДЕМА

• «Эсхатологическая мистерия «Космополис архаики», давно ставшая культовой в российском литературном андеграунде, а теперь и на книжном рынке США и Канады, не может не потрясать. Глобальную трагическую парадигму вполне логично продолжают и завершают такие произведения Есепкина, как «Траур по Клитемнестре» и «Вакханки в серебре». Они уже доступны не только русскоязычному мировому читателю, но и русским элитариям, сохранившимся на постсоветском пространстве.»
О. Цветков

I

Небосвода волшебный хрусталь
Истенили атласные фоны,
Иудицам кивнул Гофмансталь,
Кровь их дьяментов злей Персефоны.

Пьет шампанское челядь, белясь,
Золотятся картонные волки,
Несмеяны тянут, веселясь,
Из отравленных вишен иголки.

Взором тусклым чарующих нег
Обведем неботечный атрамент,
И воссыпется питерский снег,
Презлатясь, на тлеенный орнамент.

II

Разливайся, шампанским целись,
Новоградская младость живая,
Темновейные мрамры свились,
А светла от шелков пировая.

Веселы голубые цвета,
Кровь, путрамент ли, винные шелки
Нас пьянят, со златого холста
Ночи смотрят на княжичей волки.

Из фаянсовых чаш оливье
Блещет вечными искрами снега,
В белом фраке уставший крупье
И морозная точится нега.

III

Тушью савскою нощь обведем,
Апронахи кровавые снимем,
Несть Звезды, а ея и не ждем,
Несть свечей, но пасхалы мы имем.

Се бессмертие, се и тщета,
Во пирах оглашенных мирили,
Чаша Лира вином прелита,
В нас колодницы бельма вперили.

Яко вечность бывает, с венцов
Звезды выбием – тьмы ледяные
Освещать, хоть узнают певцов
Нощно дочери их юродные.

IV

Как начнут винограды темнеть,
Гефсиманский оцвет увиется,
Мы и станем тогда пламенеть,
Всенощное ль серебро биется.

Ах, августа щедры ли столы,
Всё прекрасен фамильный их морок,
Где каждят силуэты и мглы,
Хоть просфирных отведаем корок.

Се, еще веселиться пора,
И не плачьте по нам, юродные,
Се и мы – восстоим у юра,
Сотлевая порфиры льняные.

V

Аще вершников лета целят
И ночные певцы недыханны,
Пусть фиванскую чернь веселят
Двоеклятые Фриды и Ханны.

Строфы эти горят во желти,
Наш путрамент сирен золотее,
Сколь младенцев благих не спасти,
Поклонимся хотя Византее.

Мнемозина ль, беги веретен,
Суе Мом пустоокий смеется,
Всякий сонной парчой оплетен
Мертвый царич – в ней бьется и бьется.

VI

Золотистые пудры, шелка,
Перманенты в Обводном топите,
Низок Рим, а юдоль высока,
Сей ли Цезарь и глянулся Ите.

Нас Венеция тщетно ждала,
Ночь пуста, время гоям дивиться,
Лорка Савла приветит, стола
Хватит всем – на века отравиться.

Хватит глории мертвым сполна,
Парики лишь кровавые снимем,
Звезды выльются в куфли вина,
Где венечья алмазные имем.

VII

Петербург меловницы клянут,
Копенгаген русалок лелеет,
Аще темное серебро, Кнут,
Пасторалей – оно лишь белеет.

Мелы, мелы, туманности хвой
Ссеребряше, волхвы потемнели,
Завились хлад и бледность в сувой,
А блистают петровские ели.

Дождь мишурный давно прелился,
Золотые соникли виньэты,
Где и слотную хвою гася,
Наши тлеют во тьме силуэты.

VIII

Персть юдольную ангелы бдят,
Вам оловки – рисуйтесь, шаловы,
Ах, за нами всенощно следят,
Ах, и звезд карусели меловы.

Се веранда, июль, совиньон,
Лиц увечность фаянс отражает,
Спит Адель, со Гертрудой Виньон,
Славы нашей Коринф не стяжает.

Черств без вишни просфоровый хлеб,
Тьмы альковных менин огнекудры,
И в беззвездные куполы неб
Яд точится из маковой пудры.

IX

Парки темные шелки плетут,
Над Граалем камена рыдает,
Где и юношей бледных пречтут,
Аще мертвых Аид соглядает.

Ах, чернила не стоил обман,
Мел графитов чарует алмазность,
Ветхим полкам любезен туман
И мила аонид неотвязность.

Очарованный славой лорнет
Легковесная Цита уронит,
Имя розы иудиц минет –
Вечность павших царей не хоронит.

• Приобретайте в Художественная сенсация. Впервые на Родине – главная книга потерянных поколений, гимн и манифест советского постмодернизма «ВАКХАНКИ В СЕРЕБРЕ» от культового русского андеграундного писателя, автора «Космополиса архаики» Якова ЕСЕПКИНА. крупнейшем российском интернет-магазине ЛитРес и у партнеров.

автор: Владимир КОТИКОВ

Волшебных звуков перезвон хрустальный
Сквозит в мерцаньи серебристых бликов –
Несут в себе мистическую тайну
Этюды господина Фредерика.

Этюды композитора от Бога,
Шедевры музыкального искусства,
Пронизанные трепетным восторгом,
Высокого исполненные чувства.

Как будто дышат ноты и аккорды,
Рассыпавшись в пространстве эфемерном.
Живая радость творческой свободы,
Души полёт над суетою бренной.

Фантазии Шопена – пианино,
Под стать великий автор демиргу…

Его играл Шарапов на «малине»,
Пока ему не заказали Мурку.

Мотивчик заурядный, безусловно.
И, всё-таки, с придирками – не надо.
Мы разные, и классика шансона
Для многих, словно горькая услада..

Есть творчество, здесь нет ограничений –
Соната, блюз, раскаты рок-металла…
На «вкус и цвет» немало разных мнений,
Но главное – чтоб за душу цепляло.

Речка тихая и плёс,
Небо голубое,
Вдоль тропинки песнь берёз,
Полюшко родное,
А над полем птичий грай,
Бабочки цветные.
Солнце брызжет через край,
Капельки златые,
Запах клевера и мяты,
Нега на просторе.
Ветер хворый и лохматый,
Спит на косогоре.

Автор: Виктор Шамонин-Версенев
Читает: Анатолий Шмыдко

https://yadi.sk/d/nM0ApqZvCN9YJg

Жил на свете рыжий кот,
Никаких ему забот,
Жил отдельно от людей,
Звался просто – Тимофей.
Как-то он в лесу бродил,
Был со всеми очень мил,
Видит, мыши под дубком,
В Тимофее мысль огнём,
Любопытство через край,
Он вопрос им и задай:
- Вижу, вы в работе тут,
Не напрасен ваш ли труд!
Пожилая мышь в ответ,
У неё секретов нет:
- Ветер к нам идёт, дружок,
С ним шагает холодок,
Нору выроем сейчас,
И она спасёт всех нас!
Кот улыбки не скрывал,
Мышке он в ответ сказал:
- Кот я добрый Тимофей,
И не кушаю мышей!
Рыбкой я питаюсь, мышь,
Ты меня прошу, услышь!
Вам я всем могу помочь,
И поспать в норе не прочь!
Мышь Тимоше говорит,
Пред котом она хитрит:
- Что ж, Тимоша, так и быть,
Нам ты сможешь подсобить!
Нору выроешь, дружок,
Ставь засов снаружи впрок,
Ветерок тот переждём,
Будет холод нипочём!
Потрудился с часик кот,
Он в улыбке тянет рот.
Пожилая мышь глядит,
Голосок её скрипит:
- В нору первым ты ступай,
Первым нору обживай,
Есть негласный тот закон,
Должен быть исполнен он!
Кот поклон земной отдал,
Так он всем мышам сказал:
- Я вас всех благодарю,
Я вас, мыши, всех люблю!
Тут же в нору кот шагнул,
Он в испуге вдруг икнул,
Вмиг захлопнулась та дверь,
Как же быть коту теперь?!
Пожилая мышь кричит,
Перед дверью мышь стоит:
- Что, попался Тимофей,
Не едать тебе мышей,
Нет тебе назад пути,
Нам теперь пора идти,
Нет тут ветра с холодком,
Где тебе блистать умом!
Говорит чрез двери кот,
Гладит он себе живот:
- Обманули мыши, глядь,
Что мне, мыши, вам сказать?!
Кот я добрый Тимофей,
И не кушаю мышей!
Тишина стоит вокруг,
Не проникнет в нору звук!
Тимофей совсем не стыл,
Он под дверью ход прорыл,
На тропе мышей нагнал,
В рост пред ними он предстал.
Задрожали мыши вмиг,
Мышка старенькая в крик:
- Ты не ешь нас, Тимофей,
Отпусти ты нас, мышей!
Тимофей с мышами мил,
Им он тихо говорил:
- Кот я добрый, Тимофей,
Я не кушаю мышей!
Мне бы рыбки в самый раз,
Не один проспал бы час!
Под сосну Тимоша лёг,
Сон Тимоши был глубок!
Он в обед глаза открыл,
Поражён подарком был,
Рыбы рядом с ним, не счесть,
Даже щучка в кучке есть!
Кот за ухом почесал,
Он с улыбкою сказал:
- Честь мышатам и хвала,
Рыбка эта, что халва!
Подкреплюсь и снова спать,
Мне теперь не горевать!
Кот я добрый, Тимофей,
И не кушаю мышей!

Конец

Автор: Виктор Шамонин-Версенев
Читает: Александр Водяной

https://yadi.sk/d/IZ2VCRq24D7xwg