Когда она в церковь впервые внесла
дитя, находились внутри из числа
людей, находившихся там постоянно,
Святой Симеон и пророчица Анна.

И старец воспринял младенца из рук
Марии; и три человека вокруг
младенца стояли, как зыбкая рама,
в то утро, затеряны в сумраке храма.

Тот храм обступал их, как замерший лес.
От взглядов людей и от взоров небес
вершины скрывали, сумев распластаться,
в то утро Марию, пророчицу, старца.

И только на темя случайным лучом
свет падал младенцу; но он ни о чем
не ведал еще и посапывал сонно,
покоясь на крепких руках Симеона.

А было поведано старцу сему,
о том, что увидит он смертную тьму
не прежде, чем сына увидит Господня.
Свершилось. И старец промолвил: "Сегодня,

реченное некогда слово храня,
Ты с миром, Господь, отпускаешь меня,
затем что глаза мои видели это
дитя: он -- Твое продолженье и света

источник для идолов чтящих племен,
и слава Израиля в нем." -- Симеон
умолкнул. Их всех тишина обступила.
Лишь эхо тех слов, задевая стропила,

кружилось какое-то время спустя
над их головами, слегка шелестя
под сводами храма, как некая птица,
что в силах взлететь, но не в силах спуститься.

И странно им было. Была тишина
не менее странной, чем речь. Смущена,
Мария молчала. "Слова-то какие..."
И старец сказал, повернувшись к Марии:

"В лежащем сейчас на раменах твоих
паденье одних, возвышенье других,
предмет пререканий и повод к раздорам.
И тем же оружьем, Мария, которым

терзаема плоть его будет, твоя
душа будет ранена. Рана сия
даст видеть тебе, что сокрыто глубоко
в сердцах человеков, как некое око".

Он кончил и двинулся к выходу. Вслед
Мария, сутулясь, и тяжестью лет
согбенная Анна безмолвно глядели.
Он шел, уменьшаясь в значеньи и в теле

для двух этих женщин под сенью колонн.
Почти подгоняем их взглядами, он
шел молча по этому храму пустому
к белевшему смутно дверному проему.

И поступь была стариковски тверда.
Лишь голос пророчицы сзади когда
раздался, он шаг придержал свой немного:
но там не его окликали, а Бога

пророчица славить уже начала.
И дверь приближалась. Одежд и чела
уж ветер коснулся, и в уши упрямо
врывался шум жизни за стенами храма.

Он шел умирать. И не в уличный гул
он, дверь отворивши руками, шагнул,
но в глухонемые владения смерти.
Он шел по пространству, лишенному тверди,

он слышал, что время утратило звук.
И образ Младенца с сияньем вокруг
пушистого темени смертной тропою
душа Симеона несла пред собою

как некий светильник, в ту черную тьму,
в которой дотоле еще никому
дорогу себе озарять не случалось.
Светильник светил, и тропа расширялась.

Бродский Иосиф Александрович является русским и американским поэтом, эссеистом, драматургом, переводчиком, лауреатом Нобелевской премии в области литературы в 1987 году, поэтом-лауреатом США в 1991—1992 годах. Стихи Бродского можно прочесть в своем большинстве по-русски, а вот эссеистика из под пера мастера выходила уже на английском. Сам же Бродский обладатель репутации одного мощнейших и талантливейших поэтов XX века, пишущих на русском языке. Стихи Бродского стали популярны ещё в XX веке, подавляющее большинство аудитории составляли российская молодежь того времени.
Читать стихи Бродского приятно вне зависимости от этапа творчества, на котором было написано стихотворение, ведь поэт рано осознал свой дар и увидел в этом призвание, и, конечно же, высоко оценил свое значение и предназначение в обществе, стихи Бродского переполнены несгибаемой твердости, самодостаточности, а форма - отстаивает своё право на свободу выражения, и выносит все испытания с честью.
Среди поэтов, которыми вдохновлялся Бродский и кем восхищался – поэт выделяет Марину Цветаеву и Одена. Следом Кавафис и Фрост, ну а на третьей ступени фаворитов расположились Пастернак, Мандельштам и Ахматова.

Я всегда твердил, что судьба - игра.

Так долго вместе прожили, что вновь

«Сегодня ночью снился мне Петров.

Из пасти льва

Откуда ни возьмись -

Если вдруг забредаешь в каменную траву,

В эту зиму с ума

Когда она в церковь впервые внесла