Этот мир терпим, однако скучно
Жить среди руин, осколков дней.
На руке браслетик, как наручник,
Все старается разрезать до костей.

Сгнивший мир - обитель грязной лжи,
Рваных жил, угасших чьих-то взглядов.
В этом мире ты всю жизнь прожил,
Не закончив даже трех рассказов.

Здесь и бабочка отныне ядовита,
Пропитавшись ядом всех кислот.
И душа твоя кричит, она избита,
Поскулит еще немного и умрет.

Алчность, гнев - основы и опора,
Грех искупишь лишь другим грехом.
Но душа сгорела, как солома,
Бабочка вдруг стала пауком.

Затаится средь заводов и токсинов
Чья-то потерявшаяся жизнь.
А глаза горят, как два рубина,
Пару дней осталось, продержись.

Пару дней, а, кажется, два года,
Пару миль до выхода - терпи,
За вратами дожидается свобода,
Ты здесь зря загнил - пора идти.

Ну же! Не угаснет твоё пламя,
Ты иди, иди пока живой!
Пусть стреляют, прямо в сердце ранят,
Но иди, ты парень пробивной!

Шаг, всего лишь шаг остался - сделай,
Не пади подобно камню у ворот.
Ты шагни, как делал шаг свой первый,
Ты шагнул и пересек пустой порог.

Только пуля сквозь границу пролетела,
Прямо в сердце угодила - вот финал.
Зря ревешь, какой финал хотела?
Он границу пересек, за ней и пал.

Шею обвила красная лента,
А на запястьях оковы из крови.
А за душой не осталось и цента,
Душа и сама того цента не стоит.

Холод пронзает, вгрызаются в кожу
Злобными крысами стеклышки слов.
Но лишь один мне осколок дороже,
Осколок в груди под названьем любовь.

В горле бы словно застряла иголка,
Дышать уж нельзя, задохнусь и умру.
В пустующей жизни не было толка,
Сам засадил себе в глотку иглу.

Кашлять бы кровью, давиться слезами,
Слезами обид горьких, зла и потерь.
Ожившая тьма пред моими глазами
Готовится прыгнуть, как бешеный зверь.

Готовится в клочья порвать мое тело,
Рычит и глумится, плюется порой,
Но эта тварь не настолько уж смела,
Чтоб уничтожить барьер предо мной.

Царапает лапой незримую стену,
А я лишь смеюсь, да от боли кричу.
Оковы натерли, да вскрыли мне вены,
Осколок из сердца я не вручу

Ни тьме и ни свету, он мой до конца,
Любовь эта в сердце, а сердце в груди.
Умрет тот осколок в груди стервеца,
Того стервеца, что поклялся в любви.

Свой предательский шаг ты во тьму совершил,
А дороги обратно вовек не найдешь.
Здесь неважно когда, да и с кем ты грешил,
Здесь былую любовь за сто душ не вернешь.

Здесь себя не вернешь ты за тысячу лет,
Прогниешь и озябнешь за пару минут.
И осыплется прахом некрепкий скелет,
А тебя в прежний рай никогда не вернут.

Ты умрешь от тоски по святым небесам,
Ты убьешься от скуки о каменный пол.
Не отмеряно время в песочных часах,
Ну а время обычных еще не пришло.

Ты изменник бесчестный, а значит умри,
Не бывать средь святых опороченным псам!
Как носило тебя прежде лоно земли?
Как посмел ты упасть к человека ногам?

Не бывать вашим встречам отныне и впредь,
Не бывать за пределами адских ворот.
Ты не сможешь на деву свою посмотреть,
И любви не дождешься, срок жизни истек.

Ты сломал свои крылья, как с неба упал,
Так теперь погрузился ты в недра земли.
Ты сгорел изнутри и себя потерял,
Став слепым и наивным рабом у любви.

Мой же чистый клинок стал ключом для тебя,
Он открыл тебе дверь в тишину пустоты,
Но в моем же поступке виновен не я,
Ты нарушил запрет, а теперь заплатил.

Иссиня-черный цвет волос кудрявых,
Улыбки нежной опьяняющий цветок.
И видеть мне тебя - одна отрада,
Касаться этих розовеньких щек.

А голос твой воркующий и нежный,
Надежды пламя пробуждает на душе.
Мне дарит жизни отзвук безмятежной
Одна невинная улыбка на лице.

И уст твоих медовых я касаюсь,
Ты слез не лей, родная, я вернусь.
Ведь не навек с тобою расстаюсь,
А лишь на время краткое прощаюсь.

- Ты не знаешь, что значит быть королем.
- Не знаешь и ты, коли правишь мечом!
Владыка не должен нести людям зло,
Иначе к нему воротится оно.
Ты слепо винишь всех в измене тебе,
И нет доказательства этой вине.
Увидишь, восстанет однажды народ,
Не успеешь ты даже схватиться за рог,
Своих верных слуг не успеешь позвать,
Умрешь как все те, кто пошел умирать.
- Молчи же, сестра, тебе не понять,
Я обязан порядок всегда соблюдать.
Я старше тебя, почему и молчи,
Меня ты правленью, сестра, не учи.
Король здесь один, значит, мне и решать,
Кто изменщик, кто верный, кого поощрять,
Кого в казематы, кого на войну,
Кого обвиню, а кого отпущу.
- Король - не убийца, он честный судья,
А ты честь забыл, обвини и меня.
Обвини в колдовстве, обвини и в измене,
Все равно, старший брат, тебе не поверят.
Меня пусть казнят, пусть сжигают нещадно,
Но тебя не простят, бунт устроят подавно.
- Молчи же, молчи, не рвись под топор!
- Не хочешь кровь лить? Так отправь на костер!
- Ты жаждешь погибнуть, родная сестра?
- Уж лучше сгореть, чем смотреть на тебя,
Ты сердце свое променял на корону,
Слепо стал следовать глупым законам,
Душу свою отравляешь ты властью,
При этом себя, раздирая на части.
Ты честь позабыл, позабудь и о троне,
Ты стал слишком жесток, отрекись от короны!
- С ума не сходи, не рвись к моей власти.
- Да кому это надо? Ты рвешься на части,
Не имеешь и права корону носить,
Не имеешь свободы, по законам не жить,
Не умеешь любить, потерял свое сердце,
Ну а вместо него бесполезная дверца.
- Стража, сюда. Уведите её...
- Ничего, мой король, ты получишь свое.
В темницу закрыли сестру короля,
Ох, зря обвиняла владыку она,
Просила отречься - слова те пусты,
Её брат давно посжигал все мосты.
Теперь, коль не смерть, то года заточенья,
Она предпочла бы скорее забвенье...
«Не знаешь ты, брат, что такое добро,
Добротою взращенный, но не помнишь ее.
Власть загубила в тебе короля,
Сделав заместо него палача,
Жестокого демона в душу впустил,
Себя ты обрек, если все ж не убил...»

Утекает неизменно время быстрою рекой,
И однажды непременно оно ход закончит свой.
Навсегда исчезнут краски, радости сотрутся с лиц,
Не печалься ты напрасно, и не стоит падать ниц.

Ты жива и в этом счастье, и давно судьбой моей
Стала ты, и нет прекрасней в мире для меня людей.
Ты светла, чиста, свободна; ты есть ты, и в этом суть!
И хоть ты не благородна, вновь толкнулось сердце в грудь.

Когда я тебя увидел - считай жизнь прожил не зря,
А любому, кто обидит, глотку перережу я.
Пусть иссякнут краски мира, время свой закончит ход,
Но с улыбкой моей милой этот мир вновь оживет.