Не родственна ни одному ребру –
Смутившая любовный невод,
К доверчивой взываю Еве,
И яблока не надкушу.
О, Брут,
Мне в каждом – ты,
тревожный тыл ли, друг,
Великий прочерк – невозможный.

Любовь несказанная – в ножнах,
Проявленная – оспина к утру.

И даже с тем, кто под венцом упрям,
Стою – одна – белее мела.
Не в клетке – самой близкой – дело.

Я не могу вживаться в этот ряд.

Какая битва на часах… Случится полночь.
Далёкий плач, ушедший ад – меня не помнит.

Послушно давятся бобы в кофейной молке,
И тонким будет порошок, а утро – колким.

Но сваришь кофе – убежит (к соседским кухням?),
Так чей-то ухарь уходил к губам припухлым.

Я ничего на этот час не загадала.
Смущённых мыслей ляжет тень – как снег усталый.

И тень привыкла – к нам, к тебе… Кофейный клёкот
Вторгался в жизнь. Хочу любви. Неразделённой.

раздеваюсь, за петелькой – петелька.
открываешь настежь окно.
и цветочница Лира отметила
– ремесло?
не всё ли равно.

Я замечаю

У Вас одиночество Ленина.

Поскорей, пожалуйста, заверши
Эту чувственную процессию.
Всепроникший,
выпоров низ души,
Тело к цели – на взвод по Цельсию.

Я другого чувствую в полный рост,
Замираю, я с ним – на цыпочках.

Мне с тобою – правильность поз и роз,
Сто любовных слов, все привычные.

Упирался в маятник стук груди.
Восхожу своенравной Жанною.
Набухает жалище-аладдин,

Я сжимаю твоё пожарище.

изучаю тебя, выгибаю
спину, опрокинется лето – в лето.
примут губы плод.
не стихая, влейся.
так смоковница требует рая.

ты веришь в май?