РАСПЛАТА

Дождь, по стеклу – ключи на гвоздике, в последний раз блеснув, застыли.
Взгляд в некуда; слезинка через край, реснички зачастили.
Не надо так; родная, милая; пожалуйста; но не молчи, прости – прости!
Как гром – и только эхом, кровь в висках: пусти, пусти, пусти.
Повисли руки, пустоту обняв; не сон ли это, не могу проснуться;
Моя ль рука не смеет руки твоей коснуться?!
Не удержал.
Лишь тонкий аромат, взмах завитушек милых
В прихожей на прощание оставил;
Мгновение – и он вслед за тобой растаял.

Ну, вот и все.
Не просыпаться с радостью внутри, как день погожий;
Подушечками пальцев не пробежать по жилке голубой под нежной кожей,
Не уходить на цыпочках и не спешить к обеду,
Не строить планов за столом громаду,
Не слышать колокольчик смеха твоего в награду! –
И в бесконечности идей достигнуть точки,
Потеряв Ангела в себе, не написать ни строчки.
Бежать, бежать, бежать! – есть ли на свете боль?! – тебя забыть.
Но позабыв чем, чем дальше жить?!
Вселенной мало мою вину вместить,
Слов не хватает на земле, как тебя молить,
Нет, не вернуться, не смею грешный больше Ангела коснуться,
Как душу неприкаянную вымолить простить,
Чтоб, ненароком, не прощенную в вине не утопить.
Как сильно той, с кем эту ночь делил, любимым быть,
Чтоб имя драгоценное, при ней, не обронить?

Расплаты выбор не большой –
Меж вечной мукой и … и вечной, вечной пустотой.



УМОЛКЛИ НОТ МАЖОРНЫХ ЗВУКИ …

Умолкли нот мажорных звуки,
Напрасных слов не говори,
На черных клавишах разлуки
Лишь только имя назови.

Услышишь скрипки моей муки!
Почувствовав измены яд,
Пилой вопьются её звуки,
Гармоник бесконечный ряд.*

И где-то там, на дне разлуки,
Поняв, что нет назад пути.
Ты вспомнишь, как порхали руки,
По белым клавишам любви.

* Ряд Фурье, в сумме образует пилу.



ЧУЖИЕ

Два чужих человека,
Вдруг, столкнулись в метро.
Не проснулись обиды – глупых ссор воронье.
Не осмелилась ревность учинить свой допрос;
Только, робкое «как ты?» – глаз усталых вопрос.
Только, в памяти дерзкой обожгло вдруг «ЛЮБЛЮ» –
Губ желанных дыханье в объятий раю.
Только сердце, очнувшись, сдавило виски;
Силясь болью заполнить бездну тоски.
Только в горле, не выдохнуть, глыбой «прости».
Двух чужих человек, вдруг, скрестились пути;
Молчаливым упреком распятой любви.



* * *

Забыть;
И Вера; ещё, ещё быть может; будет меня хранить?
Надежда, пусть вопреки всему, согреет
И уголёк, что в сердце тлеет
Ещё вдруг вспыхнет, заиграет кровь
И наконец придёт она, Любовь.
Забыть!
И словно пилигрим,
В пустыне жаждою томим,
С её ладоней вновь испить.
И будут, будут ещё силы жить!
И что не вечно всё опять не верить,
Ночами чувства рваной рифмой мерить
Но, лишь чуть небо озариться,
Та радость, что в груди с приходом дня родиться,
Вдруг, через край на чистый лист строкой прольётся,
И прочитав, в ответ не ты, другая улыбнётся,
И может быть придёт пора себя простить.
Одно – одно я не смогу – забыть.



НЕЗВАНАЯ ГОСТЬЯ

Любовь? – что ж – наслышан разного, наслышан.
Как-то, не вовремя ты. Дел, понимаешь, выше крыши.
Так, чем обязан; чем могу служить? –
Ты извини, что …. Ну, в общем, что не могу впустить.
Куда ж ты прёшь?! – да, наглости тебе не занимать.
Какое право, ты – фантазий глупых плод – имеешь: всё за меня решать.
Пусть, для других ты, может, и отрада;
Но, от меня-то – эй! – какого, спрашивается, тебе хрена надо?
Вот уж не ждал на свою голову напасть:
Не ем, не сплю; ну, надо ж так (по глупому) попасть.
Скопил деньжат – и что? – где?! – всё выложил –
Вот, только что штаны, последние, ещё не заложил.
Ишь, разошлась! – покой ей, видите ли, не по нраву.
Дай только срок; найду, найду я на тебя управу.
Иль, может, ты думаешь, что я боюсь? –
Впрочем, делай что хочешь; я сдаюсь.

Ты знаешь, не сочти это за лесть,
Не пойму что, но что-то в тебе есть.
Ты, уж, прости; был я немного грубоват.
Вот, так всегда: наговорю, потом и сам не рад.
Тебе, небось, всё это не впервой.
Не потому ль слывёшься ты среди людей Святой?
Ни это ль счастье? – дерзости твоей, хотя бы раз, достойным быть
И, покорившись, голову перед ….
О нет – опять, опять не то! – не покориться.
А нежностью; как, лунный свет; перед тобой излиться;
Молить, дышать тобой и, облаком взлетев, небес коснуться;
Не поднимая глаз, на землю с утренней росой вернуться
И чистым в этот Мир, как в Храм войти;
Слова, что не найду никак, суметь найти
И клятвой в верности навек себя пленить
Так: чтоб без тебя ни дня, ни дня не смел бы я прожить.
И, может быть тогда, даровано мне будет вновь:
Право надеяться, что не оставишь ты меня – Любовь.



НУ, ДУРАК.

Вот опять ты, дурак да дурак.
Ну скажи, объясни, что не так?
Что там прячешь? – взглянуть не даёшь.
Ой смотри! – ведь дождусь же, уснёшь.
Как уснёшь, распахну одеяло.
Подивлюсь, хороша, только мало.
Вот бы выросла ты до небес,
Я забрёл бы в твой сказочный лес.
Ох и долго б в лесу я плутал,
Чудо холмик бы там отыскал.
Накатался бы с чудненькой горки,
Приоткрыл бы две влажные створки;
А как вспомнил бы, вдруг, что нагой,
Я бы спрятался внутрь с головой.
А чуть глубже совсем горячо,
Но снаружи я слышу «ещё!».
Ты не хочешь меня отпускать.
Раз дурак, можно что, обижать?

Пусть, не поэт я – так – самоучка.
Пусть, рифма моя – словно дворовая, хромая сучка.
Что мне терять? – плевать на бдительность;
Вспарю; раскроЮ, словом своим корявым, нашу действительность.
Хлынет дерьмо – жрите, лакайте в погонах твари.
И Сергея, Магнитского кровь – красная, вместо кетчупа Кари.
Нет, не поэт! – не скрыться, не спрятаться за гневом народным.
Но я и там, за решёткой, буду; я и там останусь свободным.
Ну, а коль сожмётся, свобода моя, до краёв, до размеров неподвижного тела;
Пусть, кто-то скажет: Поэт, не иначе – умирать молодыми – обычное, среди Поэтов, дело.