Что бы делать вам уколы – стволовые клетки,
Под ножами докторов умирают детки.
Может, кто – то и не знал, но что бы стать моложе
Нужно, чью - то жизнь забрать и спинной мозг – тоже.

Видимая, вроде бы, голова.
Видимо я зря потратил слова.
Видимая чья - то тень во дворе.
Видимо я снова все же в игре.

Видимая, хоть и тонкая, грань.
Видимо я не такая уж дрянь.
Видимая очевидная ложь.
Видимо я - на вас не похож.

Видимые - безнадёга и зуд.
Видимо мне приготовили жгут.
Видимые - поруганье и срам.
Видимо мне не приблизиться к вам.

Видимые - и закат, и восход.
Видимо мне идти нужно вперёд.
Видимые облака в небесах.
Видимо мы живём в розовых снах.

- Двенадцать лет, как я родился,
И каждый день учил урок.
Чему в итоге научился?
Да и какой это итог?

- Я научился громко плакать,
Когда в ночи все спят давно.
И рисовать за шкафом в спальне,
Хоть и нельзя, но всё равно.

- Я научился прятать соску,
Чтоб не ложиться рано спать.
И надевать свои сапожки,
Когда мы с дедой шли гулять.

- Я одолел сперва качели,
Затем все горки во дворе.
Я одолел, пусть еле – еле,
Рыбалку с папой на зоре.

- Мне покорились по - порядку:
Коньки, и ролики сестры,
Велосипед, футбольный мячик.
С компьютером – давно на ты.

- Умею я нырять и плавать,
Могу пилить и забивать.
Умею правильно креститься
И у дороги подавать.

- Я научился ходить в школу,
Там – сорок пять минут сидеть.
Затем, за малый промежуток:
Испачкаться, ну и вспотеть.

Читать, писать, чертить фигуры,
Переводить и умножать.
Да что там - всё, что я умею,
Могу весь день перечислять.

Голод уже пришёл, теперь ждёте жажды?
Мне не трудно и не тяжело, я повторю дважды!

Наша планета просит у нас пощады,
Мы слушать её не хотим, мы ищем награды.

Вместо святых икон – тонкие мониторы,
Вместо Державной страны – грабёж и просторы.

Знаем, куда летят перелётные птицы,
Знаем, размеры земли и её границы.

Кажется нам, что земля такая большая,
А жадность наша – не наша, а чья - то другая.

Если холодно тебе, значит - ты голый,
Если поезд твой ушёл, значит - он скорый.

Если всё что говорят слаще варенья,
Значит - до краёв полна чаша терпенья.

Если ранняя весна – жди наводненья,
Если гибкая спина – жди повышенья.

Если нечего желать – не обольщайся,
Если некого любить – к нему возвращайся.

Если чешется спина – в бане моемся,
Лишь когда придёт беда – Богу молимся.

Лишь теперь я понимаю:
Время никого не ждёт,
Ничего не ожидает,
Никого не стережёт.

Не заигрывает время,
Не пытается юлить.
Не цепляется руками
И не хочет тормозить.

Время тикает и льётся,
Время едет и бежит.
Завтра время - понесётся,
Послезавтра – полетит.

Нет решения другого.
Само время говорит:
- Не откладывай на завтра
То, что сделать надлежит!

Жил рыбак на изгибе реки,
В одинокой своей избушке.
По утрам воду брал в роднике
И закат провожал на опушке.

Он в один из весенних дней
Шёл к воде, не меняя походку,
Как увидел, что чья - то рука
Безнадежно схватилась за лодку.

Пропадать в ледяной воде
Уж не раз рыбаку доводилось,
Он рванул что есть мочи к реке,
Сердце бешено заколотилось.

Развернув у огня свой плащ
И убрав всю мерзкую тину,
Он увидел овал лица, то –
С чего начинают картину.

Дева юная, лет двадцати,
В мокром платье бездвижно лежала
И глаза приоткрыла вдруг,
И, очнувшись едва, задрожала.

Разогрел ей рыбак ухи,
Заварил луговые травы,
Да натёр первачом стопы,
Нарушая привычные нравы.

Дева сладко спала под треск
Догорающего палена,
А рыбак всё на небо смотрел
На охапке душистого сена.

Она вышла босая в дверь,
Своё имя ему назвала
И, присев на сосновом крыльце,
Так по - девичьи зарыдала.

Рассказала: как любит того,
Как надеется и как верит,
Ну а тот загулял с другой,
А её забыл и не ценит.

Как хотела она в реке
Всем страданьям поставить точку,
Но вода её не взяла,
И поэт не закончил строчку.

Опустилась густая ночь,
Месяц занял свой трон небесный.
Все тревоги умчались прочь,
День ужасный, а вечер чудесный.

В благодарность за жизнь свою
Дева ласковой быть пыталась,
И в объятия рыбаку,
Без оглядки на всё отдалась.

Поутру, лишь взошла зоря,
К роднику рыбак удалился.
Возвращаясь с охапкой цветов,
По тропинке к реке спустился.

А река уносит лодью,
И глазам своим рыбак не верит,
В ней девица в объятьях того,
Кто её разлюбил и не ценит.

Хочу: тобой быть побеждённым,
И пасть без чувств у самых ног,
Захваченным, порабощённым,
Чтоб липнуть грязью на сапог.

Хочу: быть ветром, и врываться
В уклад зачёсанных волос.
Ты будешь мило улыбаться,
Когда я стану добрый пёс.

Я буду тыкать в тебя носом
И делать жалкие глаза,
Мои надежды под вопросом,
Но, вот в твоих глазах слеза.

Хочу: быть летним тёплым ливнем,
Смывать следы прошедших дней,
И радугой, всенепременно,
Гореть над головой твоей.

Божешка мой миленький, Божешка мой,
Все меня покинули – ты со мной.
На душе то вьюги, то пустота,
Да в зеркале безмолвном ногата.

Божешка мой миленький, Божешка мой,
Ты моё спасение в летний зной,
Ты моё укрытие от дожей.
Я твоё послание для людей.

Неужели мало вам света-дня,
Неужель не мила вам власть моя,
Почему бежите вы всё быстрей
От защиты и, от любви моей?

Почему хотите так властвовать,
И в своих бесчестиях утопать?
Сына своего я не пожалел,
Он один из вас, и пожить хотел.

Сами смотрите, что за картина -
Путин похоже на слово пучина.

Вряд ли Медведев умеет петь,
Грызлову бы грызть, да нечего ведь.

Зюганов на вкус, как пресная каша,
А хочется с солью и маслом даже.

К тому же, всё время маячит тень
Иосифа Сталина, в пасмурный день.

Поэт Жириновский давно пишет прозу,
Памфлеты и оду, но по запросу.

Миронов покрыл всё лицо волосами,
Что он там прячет, думайте сами.

Явлинский - начинка для пирога,
Рванул бы вперёд, да застряла нога.

Все за Россию и все за народ,
А народ, безмолвствуя, смотрит им в рот.

Единая тень над нами нависла,
Глаза слезятся и во рту кисло.

Кому же отдать бесценный свой голос,
На лысине гладкой всего один волос?