Черные люди такие злые.
Им бы белых людей побить.
Белые люди не любят драться.
Просто хотят спокойно жить.

Есть голубые, зелёные, красные.
Иногда такие, что стыдно сказать.
Люди всегда бывают разные.
Могут даже о цвете не знать.

Будто художник наляпал красок.
Творил, страдая с бодуна.
От красок может быть счастье.
Но может быть даже и война.

Не теряю надежды,
что зима эта скоро пройдёт.
Что под снегом, как прежде,
нежный цвет от весны зацветёт.

Жаль, конечно, что столько
зима эта лет отняла.
Столько снега за годы
нам на сердце зима намела.

Рано утром встанет зорька,
Краски бросит на луга,
Разольётся по пригоркам,
Заискрятся облака,
Расцветит лесные дали,
Перекаты и ручьи,
Погуляет в краснотале,
В серебре речной струи.
Заиграют цветом росы
У заветного ручья,
Разольются по откосам,
Трели чудо-соловья,
По траве и рощам нега,
Благолепие и цвет,
Зорька с радостью у брега,
Встретит заспанный рассвет.

Автор: Виктор Шамонин-Версенев
Читает: Анатолий Шмыдко

https://yadi.sk/d/teFaZXod3ZK7M7

В жёлтой дымке осинка,
По низинам туман.
В небе сером грустинка -
Осенний роман.

У речушки овражек,
В овражке – родник,
Сеть сребристую вяжет,
Паук – баловник.

В сладко-нежной истоме,
Томятся луга,
Ветер носится в дрёме,
Теребит облака.

В медно-песенной дали,
Тишь и покой.
Вечер вышел в печали,
Поперхнулся слезой.

Автор: Виктор Шамонин-Версенев
Читает: Анатолий Шмыдко
https://yadi.sk/d/c1wN1Q493YESTX

Сердце стучит ели-ели.
В нём без любви ничего.
Что-то мы просмотрели.
Жизнь то ведь не кино.

Что-то ушло безвозвратно.
Я опустел совсем.
Шепчут губы невнятно
то, что ненужно всем.

Холодно, мёрзнут руки.
Иней и седина.
Где же в сердце муки.
Муки и война.

Солнце раскрасит небо
яркой голубизной.
Я подарю ей утро.
Утро ей одной.

Я подарю ей речку.
Чистую как слеза.
Воздух лишь потревожит
крыльями стрекоза.

Я подарю ей радость.
Ту, что во мне живёт.
И соловья хмельного,
что лишь весной поёт.

Смиренный Вол усердно на хозяев
Свой долгий век трудился, но оставив
Все силы и здоровье в чистом поле,
Вдруг занемог и сильно, так, что боле
Не мог везти привычный воз забот
И попросил избавить от хлопот,
Надеясь на заслуженную жалость.
Что нужно, чтобы тихо встретить старость?:
Сенца пучок, с подстилкой закуток,
Да чистой, ключевой воды глоток -
Без тех излишеств, как в другой деревне,
Что за "бугром", в какой дружище древний
Баран ему живописал уют,
Как там живут: мол, витамины льют
Всем старикам в отдельные корытца,
А если, часом, застудил копытца -
Дадут пенициллин, чтоб не болел,
Следят, чтоб вдоволь с аппетитом ел,
А пенсия, кхе-кхе: под старость лет
Возможность есть объездить белый свет,
Увидеть, как слоны и носороги
На золоте едят, а с тем убогий
Приют и быт неразвитой скотины,
В навозной жиже и рутины тине
Влачащей жизнь - узреть и подивиться:
Кого, как угораздило родиться.

Вот, полный самой радужной надежды,
Что не забыт ни сам, ни труд прилежный,
Герой переступил порог конторы;
Однако суд неправый был и скорый:
Хозяин, молча выслушавши пени,
Смекнув к чему визит - в природной лени
Тот час же обвинил и, что досадно:
Чтоб прочим тоже было неповадно
Качать права - на чахлую отаву,
Туда, где травы хуже, чем отрава,
Спровадил вмиг, и поделом невежде:
Порог переступая - думай прежде.

Не перенёс такого оскорбленья:
Не голод - жгучий стыд от униженья
Причиной стал: скончался бедный Вол,
Верней издох, ведь то, к чему пришёл -
Признать достойной смертью невозможно.
Таков исход, какой неосторожный
Наш друг нашёл на склоне лет своих.

Закончить бы на том печальный стих,
Но срам…
Помилуй, Бог!
У предержащих? -
Смешной вопрос.
Для назиданий вящих
Ободран был как липка сиротина:
На рынок - мясо, шкуру от скотины,
А кости съел, суча ногой канкан,
Секьюрити - дворовый пёс Полкан.

Вот образец рачительности знанья,
Прекраснейший пример для подражанья:
С овцы паршивой – да хоть шерсти клок,
В том управитель редкий был знаток!

А что до обязательной морали...
Как вам сказать?
Хозяева едва ли
Жалеют и радеют наперёд,
Оно понятно: скот - на то и скот.
Всегда скупой владелец морщил лоб:
Как половчей, чтоб из полей да в гроб?
Для жадности, известно, нет предела.

А то хозяйство после захирело:
Пошёл падёж от голода, болезней,
Хотя, казалось, было бы полезней,
Когда здоровы овцы, сыты волки;
Тому примеров тьма, да всё без толку.

08.12.2008г.

Когда задохнулись от боли мечты,
Я с улыбкой рвала полевые цветы.

Крыльями распахнуты глазницы.
Из них, взрываясь, светит дух.
Ему бы стаей птиц бездомной обратиться,
Чтоб шелест перьев оборвал всем слух,

Взорваться осязаемым туманом
И распахнуться сотней мягких крыл.
И сие чудо пускай считают все обманом:
Увидеть это едва ли кто-то заслужил.

И стая смелая в галоп разогнанных сердец
В шумящую стрелу объединится
И, устремившись в самый рай небес,
Оставит только пепел согревшей в солнце птицы.

Вы в руках носили ножи:
Вспороли ласками тонкое тело,
Персты потянулись до самой души.
Лучше б рваная плоть охладела,

Чем позволить вам рыскать в нутро.
Вы мой призрак трепали, истрогали,
Воды иль камень - вам же одно:
Будь я травой иль могучими кронами.

Лучше б до капли вы выпили кровь,
Чем облако мягкое липкою тиною
Марали руками по новой. И вновь
Дух истерзан и одержимый могилою.

Камень волнений в живот? -
Меня отныне никто не дурачит.
Пускай существует лишь тот,
Кто прочтёт все стихи и заплачет.