Русским быть невыгодно.
Буду я евреем.
Бабки буду делать.
Сил не пожалею.
Не хочу быть русским.
Лучше армянином.
Буду торговать
на рынке апельсином.
А быть может стану,
чукчей в чуме ветхом.
Буду бестолковым,
но зато и метким.
Утро отрыгнётся,
растечется брагой.
Просыпаюсь русским.
Значит мне так надо.
Мне б стаканчик «Белой»,
хлеба и сальца.
Можно забирать,
Ваньку-молодца.

Капля за каплей пьют мою кровь.
Тёща пьёт кровушку, пьёт и любовь.
Скоро уж донышко, пуст мой сосуд.
Черти рогатые гроб мой несут.
Хренушки вам, я ещё повоюю.
И от любви ещё я потоскую.
С каждой улыбкой и с каждым кивком,
я наполняю сосуд свой тайком.
Пейте, любимые, кровь как вино.
Выпить всю кровь вам не дано.

Капля за каплей пьют мою кровь.
Тёща пьёт кровушку, пьёт и любовь.
Скоро уж донышко, пуст мой сосуд.
Черти рогатые гроб мой несут.
Хренушки вам, я ещё повоюю.
И от любви ещё я потоскую.
С каждой улыбкой и с каждым кивком,
я наполняю сосуд свой тайком.
Пейте, любимые, кровь как вино.
Выпить всю кровь вам не дано.

автор: Владимир Котиков

С пути сбивают миражи,
И здравый смысл отверг
Икар - взлетел неудержим
В своём стремленьи вверх.

Умом хотя и не пигмей,
Приличный хлопец, но
Амбиции куда длинней,
Длинней, чем у него...

И как, прошу простить, дебил,
Остался не у дел.
Режим полёта изменил -
И к солнцу подлетел.

Летел стремительно, вразмах.
Финал печально прост:
Крепивший перья на крылах -
Как дым, растаял воск.

Руками доблестный Икар
Нелепо замахал...
И загремел под гул фанфар,
Низвергнулся нахал.

Скупая катится слеза.
Конечно, парня жаль,
Не покорились небеса,
Аминь!.. А где мораль?

Не Бог ты, даже не божок,
Лихачество вредит -
Не суйся в Чкаловы, дружок,
И не бери в кредит.

автор: Владимир Котиков

В нём радость жизни, боль страданий,
Он, как источник вдохновенья –
Для жриц объект их почитаний,
Есть средоточие вселенной.

В их жизни сложностей немало,
Но доводя до Абсолюта,
Смиренно служат идеалу –
Они служительницы культа.

К ним всяко можно относиться,
И не нуждается в афише,
Что культ еды священ для жрицы,
Как жизни суть и стимул высший.

С ненасытимою усладой
Подруги аппетита злого
Проводят странные обряды
У холодильника ночного.

Сидят два ангела на облаке спокойно.
Не барагозят и ведут себя достойно.
Все в белом, словно доктора.
Мол, приходи к нам, когда придёт пора.
И пришёл, шагнул к ним из запоя.
Пришёл один, хотя нас было двое.
Но друг спустился вниз, имел грешки.
Всё сочинял про Господа стишки.
А я к стихам был равнодушен.
Я этим вдохновеньем был простужен.
Поэтому я здесь, а мой дружок в аду.
На счастье или на беду.
Меня одели, причесали.
Портрет мой в профиль набросали.
И прикрепили к этим двум.
Чтобы избавился от дум.
И вот сидим на облаке как пни.
Мене уже не нравятся они.
Не пьют, не курят, женщин непонятно.
Зачем мне этот рай, хочу обратно.
И я вниз головою в этот ад.
Пусть лучше жизнь живётся невпопад.

Вечер, паренёк чернявый,
в облаках пришёл кудрявый.
Рожей в мокрое стекло.
Ткнулся, чувствуя бухло.
Так дыхнул, что даже кот
блеванул на мой комод.
Ну, а он привычный был.
Да тот вечер подкосил.
Я впустил его беднягу.
Наплескал в стакан вина.
Кушай вечер, похмеляйся,
да силёнок набирайся.
Солнце плюхнулось в закат.
Водку выпил вечер, гад.
И улёгся спать в кровать.
Как же мне его прогнать?
В небе светится дуршлаг.
Я побрёл один в кабак.
Дома трезвый только кот.
Он в кабак то не идёт.

Сегодня праздник,
я из запоя вышел.
Мне тёща спела,
я услышал.
Жена мне тоже пела,
голосом прекрасным.
И я её воспринимал
сознаньем ясным.
Как этот мир хорош,
когда в него ты входишь.
Ты проблуждал впотьмах
и тут его находишь.
Как будто ты шагнул
из небытия, да в рай.
И если б не запой,
где был бы этот май?
Богам во славу,
есть перезагрузка.
Но труден путь
и велика нагрузка.
Но это стоит,
чтобы видеть чудо,
что нам дано
рукой Оттуда.

Суют в ресторане
какие-то суши.
По вкусу, как будто,
ослиные уши.
И как их японцы
проклятые жрут.
Наверно, потом
неделями сру…
Мене бы огурчик
соленый и водки.
И хвостик пахучей
и ржавой селёдки.
Не наша, не русская
эта еда.
И ихняя водка,
простая вода.
И пусть они там,
у себя, её жрут.
Они же японцы
и нас не поймут.
У нас что покушать,
что выпить сполна.
Не надо душе моей
суши-говна.
И тёплой саке
не упёрлось мне пить.
Научим японцев
Россию любить.
Пойду я к Али,
он мне водки нальёт.
Вот он-то Россию
душою поймёт.

Я умер однажды
и где-то завис.
Наверное, я
не достаточно чист.
И думал Он,
куда бы меня.
А я прохлаждаюсь
в тоннели три дня.
И мимо плывут
в рай стерильные души.
И льётся их песня
компотом мне в уши.
А я б затянул
косячок ненароком.
Не думая снова,
что выйдет мне боком.
И выпил бы рюмку,
но Он не нальёт.
Но сам втихаря,
наверное, пьет.
Устал, притомился
торчать в не бытье.
Уж лучше бы было
всё это во сне.
Ну, что-то в Его
кулуарах не так.
У ангелов этих,
всё тот же бардак.
И мне говорят,
чтоб я прочь улетал.
И нервы им больше
я здесь не мотал.
И я просыпаюсь.
В кровати жена.
Наверно, шуткует
со мной сатана.