Пою я гимн во славу Пустоте!
B неё погружено Существованье,
Рождённое любовью к Красоте,
Что пробудила в Хаосе желанье!

Болтают эпигоны темноты -
Бытует суеверие в народе,
Что будто бы от ветра Пустоты,
Существованье навсегда уходит.

Как мудрецам забавны иногда
Пустые страхи тёмного народа
И мнимых знатоков белиберда!
И я пою величие ухода!

Как может быть не мокрою вода?
Как может тело выпасть из Вселенной?
Кто моет раны кровью, господа?
Как потушить пожар трухою сенной?

Зря не старайся тени убежать,
К тебе она привязана навечно.
И сколько ни плутай, ни бегай вспять,
Тебе от тени не удрать, конечно.

И только солнце днём над головой
Способно приуменьшить наши тени ...
И совесть, как тюремный часовой,
Нас мучит, но хранит от преступлений.

Вверху парит невидимая птица,
А по земле несётся образ - тень.
Земное тело - образ и граница;
Лишь тень от тени, что отбросил день.

Тот день был сотворён Его светилом!
Любовью, породившей целый мир!
Спит человечество. Во сне забыло
Про Солнце, приобняв мирской кумир.

Но и во тьме остался отблеск света!
Ум блещет золотою бахромой
На покрывале духа. Помни это,
Во сне метаясь, поглощённый тьмой...

Мне надобен язык - длинней желанья,
И шире океана шумный рот,
Нечеловеческое сверх-сознанье,
Чтоб описать Творителя щедрот!

Душа моя - фарфоровая ваза,
Была чиста, и до того хрупка -
Не вынесла любовного экстаза!
Разбилась ... Я валяю дурака.

Я, как луна, раз в месяц исчезаю.
Три дня меня нельзя увидеть здесь.
Известно всем в Твоих влюблённых стае -
В календаре такие дыры есть.

Заметь исчезновенье звёзд,
При появлении светила.
Заметь, что землю бьёт мороз,
Когда листву уже убило.

Заметь движение теней,
И точность звёздных расписаний.
И переборчивость гостей,
И мимолётность их желаний.

Заметь исчезновенье звёзд,
При появлении светила.
Заметь, что землю бьёт мороз,
Когда листву уже убило.

Заметь движение теней,
И точность звёздных расписаний.
И переборчивость гостей,
И мимолётность их желаний.

В наш духовный союз восходи
И познаешь иные отрады.
Много дивного ждёт впереди,
Если преодолеешь преграды.

Ты по улице шумной пройдёшь
И поймёшь, что был сам этим шумом.
Чашу бурных страстей изопьёшь,
Станешь сам опьяненьем безумным.

Если смежишь слепые глаза,
Мир увидишь насквозь третьим глазом.
Если сможешь ладони разжать,
Ввысь подхватит Вселенная разом.

Она идет во всей красе
Светла, как ночь ее страны.
Вся глубь небес и звезды все
В ее очах заключены,
Как солнце в утренней росе,
Но только мраком смягчены.

Прибавить луч иль тень отнять -
И будет уж совсем не та
Волос агатовая прядь,
Не те глаза, не те уста
И лоб, где помыслов печать
Так безупречна, так чиста.

Так белой розой, чей венец раскрылся,
Являлась мне Святая Рать высот,
С которой агнец кровью обручился;

Джон Адамс здесь лежит, Саутвеллского прихода
Носильщик; он носил ко рту стаканчик свой