Иные

Ни смеха, ни крика, никто не звучит -
Едва ли в лице промелькнет безмятежность.
Эти люди немы, и слепы, и глухи,
На коже шипит случайная нежность.

Она разъедает, и щиплет, и жрет
Их мёртвую плоть под бальзамик.
В пустые глаза отразится восход -
И высыплет пеплом их на керамик.

Эти люди - что-то вроде "больны" -
Они выглядят, словно живые.
Но руки висят, а сердца их пусты,
Я буду звать их отныне "Иные".

Ничто не укроешь - разум видит насквозь,
Посему же их сердце тоску источает.
Она их и душит, и мучит, и врозь
От всех дорогих навек отлучает.

Иные, как призрак, как миф, как порок.
Невидны для глаз промелькнувшие мигом.
А разум их проклят, как проклят пророк,
Вся суть отразится в них криком.

Их коверкает наше и их бытиё:
Путы - благочестия нити -
Скрутили на шее петлю-остриё.
Их образ неслышно кричит: "Помогите"!

Никто бы не смог, никто и не я,
Хоть кого-то спасти от удушья.
Им жизнь, как змея, - уж лучше петля,
Чем дальше влачиться по жизни конюшней.

В грязи, в гоготанье, в погоне, в дерьме.
Всё им противно и тошно.
Им не рай в небесах - им ад на земле,
Отныне в них любовь невозможна.

Им во внимание лишь пепел и кровь,
А в нос лишь самые мерзкие смрады.
Проницательность их - всем в самую бровь,
Но она не затянет их страшные раны.

Лишённые веры - иные навек
Обрекли себя на страдания.
Утомительный жизни забег
Преисполнен лишь ожиданием

Пустой облегчающей смерти,
Что избавит от проклятого дара
Видеть грустную правду о лете,
Слышать грустное пение марта.

В общих несчастьях и неудачах.
Не слышать, не ведать "иного" -
Веселого, глупого счастья -
Такого простого "другого".

"Другое" такое немое.
"Другое" незримо, оному пусто.
Оное ведает воды покоя,
Поглотившее время грустного Пруста.