Fear

Рука водила по траве,
С листа срывая все росинки.
Солнце рассыпало свет в игре,
Словно желтые песчинки.

Но, не удержавшийся в гнезде,
Упал на землю малый птенчик,
Свой писк раняя в тишине,
В траве ерошился младенчик.

Рука взяла его, слегка
Погладив малыша по тонкой коже.
И в дивный сад свой принеся,
Определила ему ложе.

В скором времени птенец окреп,
Стал он маленькой, но сильной птичкой.
Взлетать над кронами - запрет,
Но сердце птенчика - небес частичка.

...
Вокруг гремели голоса:
"Какой хорошенький!" "Ах! Диво птичка!"
"А песнь его? Ах! Чудеса!"
"Экое журчание водички!"
"Такой забавный!" "Славный, милый!"
"Как я люблю его! И песнь, и красоту!"
"Но не слишком ли игривый?
В саду опасно малышу..."

А птичка весело порхала
В саду, свою радость щебеча.
Но рука вдруг тело сжала,
Во тьму, за стены, унеся.

Но славный птенчик не боялся.
Рука была родной, и гладила любя.
Ей с покорностью отдался,
Страха в сердце не неся.

Вокруг взрастали прутьев стены.
Растворилась в тень рука.
В далекой узкой щели небо,
А ещё дальше облака.

...
Малыш притих, тонул он в ожидании,
Что вернут ему зелёный луг.
Мечты его бледнели, как в тумане.
Не отводил он глаз от ржавых дуг.

За дугами разлита, словно море,
Холодная, густая синева.
Потому томилась птица в горе.
Несчастная навечно пленена.

Иногда в дали мелькали руки,
Иногда шептались голоса:
"Где же дивной песни звуки?"
Птичка опускала вниз глаза.

И время протекало незаметно,
Уносились вдаль мечты.
Вопрос остался без ответа.
Лишь густели тьмы круги.

...
У птички сердце заходилось,
Когда в щели видела закаты дней.
И воля в теле маленьком забилась,
Готовая пролиться из очей.

Однажды в яростном и горестном стремлении,
Метнулась птичка в щель сквозь тьму,
Вонзившись в прутья, погрязла в исступлении,
Прокляв свою никчёмную судьбу.

И в горестно-слезливой песне,
Залился несчастный маленький малыш,
То щебеча, то плача все свои протесты,
Мечтая покорить высоты крыш.

И песнь его была настолько дивной,
Что изумила вновь все голоса.
Они опять галдят, шумят, а мимо
Проносилась милая рука.

Но в шуме этом стало тихо.
Исчезла в шуме красота.
За окном молчало эхо.
Птичка в клетке умерла.